Эндрю МАЙКАПАР

Путь ученика махаватара Бабаджи

Глава 3

На фото: Бабаджи

День первый

Приехав на место, мы вывалились из кузова (нас было человек десять). На берегу реки нас уже ждал Бабаджи. Приветствуя каждого, он всем и мне тоже, задал два вопроса на английском языке: «What country?» (какая страна) и «What is your name?» (как имя). После этой встречи нас послали с провожатым, чтобы показать, где мы будем жить. Поднимаясь по 108 ступенькам наверх, к главному ашраму, я увидел красоту гор, долину и речку Гаутама Ганга. Мне все очень понравилось. Когда мы расположились в своих комнатах, нас позвали обедать. Каждый день мы обедали на противоположной стороне реки, где расположены девять храмов, которые стоят в ряду около той пещеры, откуда появился Бабаджи в 1970 году. Эту сторону все называли «cave side» - сторона пещеры. Гаутама Ганга летом очень мелкая, и переходить ее вброд не представляет никаких сложностей.

Обед проходил примерно в час дня на открытом месте вблизи от кухни. Все садились на землю рядами. По мере того, как люди приходили, их обслуживали следующим образом. Сперва клали перед каждым тарелку, сделанную из листьев банана, связанных деревянными булавками. Ставили перед каждым стакан для воды. Сразу же подходили разносчики с ведрами, наполненными едой, предлагали чапати, рис, дал и кичири. Эти четыре блюда были нашей каждодневной пищей.

Дал и кичири были всегда очень перченые и весьма жгучие. Оба эти блюда клались на рис, как подлива. Дал - это разваренная чечевица, а кичири - сваренные овощи. Питаться по вегетариански достаточно сложно, и надо всегда соблюдать правильные пропорции углеводов, вареных овощей, фасоли или гороха. По моему опыту, несоблюдение этих правил может быть очень вредным для здоровья практикующего вегетарианца. После недели вегетарианской пищи, я заметил, что чувствуется сила, но не агрессивность, пища легко переваривается и ощущается более легкое состояние тела.

Мы ели руками, смешивая рис с подливой в однородную массу и кладя ее маленькими горсточками в рот. Мои первые попытки оказались странными, непривычными и много еды падало на мою одежду, оставляя желтые пятна, которые очень трудно отстирываются. Но вскоре я научился аккуратно есть, и для меня возможность есть руками доставляла огромное тактильное удовольствие, напоминая мне о раннем детстве. Во время еды в ашраме не положено разговаривать или вести себя шумно. Время принятия пищи - лучшее время для почитания богини матери в форме природы и ее даров, которые способствуют жизни этого тела. Бабаджи часто делал замечание, когда оставалась еда на тарелке. Надо было просить такое количество, которое мог осилить с легкостью. Раздающие пищу подходили по несколько раз, и у них можно было просить добавки. Закончив обедать, каждый брал свою тарелку и швырял подальше в сторону, где ее с удовольствием облизывали собаки, а затем съедали коровы. Каждая современная хозяйка позавидовала бы тому, что посуду можно не мыть.

Перед началом обеда Бабаджи благословлял приготовленную еду, и только после этого она разносилась. В Индии пище придается огромное значение. Это не только средство для выживания, она вообще считается священной, и кухня считается таким же священным местом, как и алтарь. Хозяйка, готовящая еду, сначала молится, медитирует, находит внутренний покой и только после этого приступает к приготовлению. Пища считается питанием не только для тела, но и для души. Если готовящий не находится в спокойном молитвенном или медитативном состоянии, то его негативные энергии передаются через еду. Бывает и так, что если повар теряет свое спокойствие, то может все выбросить и начать заново после очищения и успокоения.

Поскольку мы ели лишь один раз в день, то приходилось насыщаться большими порциями. Но, не имея такой привычки, я часто был очень голодным. Но следует сказать, что в ашраме была возможность есть вегетарианскую пищу в итальянском ресторане. Там готовились платные блюда в европейском стиле. Это было спасением для тех европейцев и американцев, которые не могли привыкнуть к острым индийским специям и для тех, кто страдал от кишечных заболеваний. Назывался он итальянским потому, что его построили и содержали итальянцы, которых в ашраме всегда было много. Я как-то опоздал на обед, и мне пришлось поесть в этом ресторане. По сравнению с индийской кухней еда показалась пресной и неинтересной.

На берегу реки Гаутама Ганга были чай-шопы, маленькие хаты, где несколько предприимчивых местных жителей варили чай и кофе, продавали конфеты и печенье. Мы часто собирались в этих хатах по утрам и вечерам. Иногда Бабаджи сам приходил туда посидеть с людьми. Чай и кофе не часть программы ашрама, но особенных препятствий к их потреблению не ставилось. Для курящих тоже была возможность спокойно сделать затяжку, но подальше от людей. А на территории ашрама или вблизи от Бабаджи курить не позволялось.

Бабаджи не ставил акцент на отрешенное и аскетическое поведение или соблюдение всех правил, установленных в других ашрамах Индии. Он больше поддерживал естественный рост и очищение путем карма-йоги и повторением мантры. Но грубое нарушение незамеченным не оставалось. Он мог сделать выговор или выдворить сердито со словами: «YOU GO!», что значит - «Убирайся вон!».

Если следовало раскаяние, то он часто менял свой гнев на милость и позволял людям остаться. Такое происходило по несколько раз в неделю, если не каждый день. Это было его способом помочь сосредоточиться на причины, из-за которых люди приехали к нему. Но бывало и заслуженное наказание за нарушение. Таким примером может послужить следующая история.

Однажды в ашрам приехала одна американка со своим четырнадцатилетним сыном. Мальчику было скучно, а поскольку мать им не занималась, то он пошел гулять и вскарабкался на вершину горы Кайлаш. Пришел он поздно вечером, когда уже стемнело. Весь ашрам был встревожен пропажей этого мальчика, и когда он, наконец, объявился, Бабаджи в ярости выставил мать и сына обычными словами «You go!». И все знали, что тут он их не примет обратно, как бы они не извинялись.

В других случаях Бабаджи ударял палкой или давал пощечину со ставшими привычными словами. Это обычно означало, что человек не столько провинился, сколько поддался каким-то низким импульсам, обычно зависти или самосожалению. Для многих такой удар четко выявлял вредность своего собственного состояния, после которого можно было просить его не выдворять. Слезы текли ручьями, особенно у женщин, и это помогало им преодолеть много слабостей. Почти во всех таких случаях Бабаджи позволял остаться, но иногда с некоторыми условиями. Эта тончайшая игра была проявлением его заботы и любви к своим ученикам, а не публичное унижение или проявление власти и авторитарности.

Поскольку мы все с самого начала ознакомлялись с условиями пребывания в ашраме, то надо сказать и о том, что считалось правильным поведением.

Соблюдение чистоты и чистоплотности было очень важным. Мы купались в реке минимум два раза в день: утром и до вечернего арати, после окончания работ. Нас будили в четыре часа утра, после чего все шли на речку купаться. В этот час было холодно, и вода казалась ледяной. Но от холода мы быстро просыпались и согревались. Туалета не было, и приходилось находить себе укромное место, чтобы справлять нужды. Женщины ходили вверх по течению, мужчины - вниз. Туалетной бумагой не пользовались: чтобы подмываться, каждый имел при себе бидончик или кувшин с водой. Вначале мне это казалось не очень удобным, но со временем такой способ соблюдения чистоплотности мне стал даже нравиться, и я по сей день пользуюсь им.

Во время месячных, женщины оставались почти безвылазно в своих комнатах, так как им не полагалось работать или появляться на людях. Для многих европейских женщин это вначале казалось диковинным унижением, но со временем многие начали принимать это, как желанное время для отдыха, очистки и обновления, и были рады провести три или четыре дня, читая книги, занимаясь собой или приводя себя и свои вещи в порядок.

На территории ашрама не позволялось ссориться, драться и ругаться. Бабаджи был всегда центром внимания, и когда появлялись напряженные ситуации, он быстро их разряжал или выдворял зачинщика. Но в любом случае вероятность, что отношения могли разгореться в ненависть и перелиться во взаимные оскорбления и драку, почти не существовало в этом глубоко спокойном и заряженном любовью месте.

Почти все без исключения женщины влюблялись в Бабаджи. Нередкими были слезы безответной любви. Бабаджи желал, чтобы неустойчивые чувства влюбленности менялись на стойкие чувства преданности, доверия к нему и на решимость выполнять его указания. Поэтому, он не позволял чувствам влюбленности ученика быть причиной сближения. Только искреннее доверие и безусловное подчинение могли вызвать его милость.

Посещать утренний и вечерний арати, киртаны, даршан и приходить вовремя было всеобщей обязанностью. Только веская причина могла избавить от посещения и участия в них. Утренний арати начинался в шесть часов, так что надо было вставать вовремя, чтобы успеть искупаться в реке и в глубоком спокойствии приходить на молитвы и духовные песнопения. Многие в этот ранний час занимались медитацией и другими практиками. Бабаджи требовал, чтобы люди не тратили попусту время, а сосредотачивались на свою садхану. Вначале моего пребывания в ашраме я попытался заговорить с одним человеком, но тот сказал мне, что не желает вступать в разговоры, пусть даже на духовные темы, так как занят повторением мантры. Тогда я тоже начал повторять мантру ОМ Нама Шивай и вскоре это стало так привычно и желанно, что был рад выходить на самую тяжелую работу, чтобы оставаться в спокойном состоянии ума. Далее опишу более подробно причины для повторения мантры (джапа), и как эта практика воздействует на духовный рост и раскрывает путь к сердцу.

В первый вечер моего пребывания в ашраме в главном храме зазвенели колокола. К нам, новоприезжим, подошел человек, чтобы сказать, что начинается вечерний Арати. Я сразу же пошел в храм, где вся община была в полном сборе. Люди сидели на полу и громко пели, выбивая ритмы на барабанах и бубенцах, звучала фисгармония. Женщины, одетые в сари, сидели на одной половине зала, мужчины в лунгах и куртах - на другой. Мое первое чувство, войдя в зал, было стеснением. Я не понимал языка, и притом я был одет в обычную для западного человека одежду. Вскоре уяснил, что сидеть по два часа на холодном бетонном полу, стиснутым между мужчинами так, что невозможно двигаться, очень сложно. Сильный запах благовоний витал в воздухе, и атмосфера была заряжена ожиданием.

Пели бхаджаны - простое повторение мантр. В Индии сначала ведущий поет строчку и затем за ее повторяют остальные. После получаса песнопений все встали, и начался Арати перед алтарем. Под громкие звуки колоколов и гудения раковин проводился ритуал предложения светильника перед изображением Бабаджи и разных богов Индии. Эта церемония продолжалась не более пяти минут. Затем все расселись на своих местах, и началось песнопение, которое называется киртан. Слова этих песен были сочинены Махендрой Бабой, который был ревностным учеником Бабаджи в своем прошлом воплощении. В них можно найти все учение Бабаджи описание взаимоотношений ученика к этому великому бессмертному учителю.

Во время киртана вошел Бабаджи сел на свое место впереди на маленьком подиуме. Сразу же, как он уселся, все по очереди начали подходить и простираться перед ним, давая ему в руки конфеты, фрукты и другие подарки. Это простирание перед ногами учителя называется Пранам и имеет особое значение в отношении ученика к своему Сатгуру. После совершения пранама, он каждому отдавал часть приношения, которое называется Прасад, после чего он или она возвращались на свое место. В то время, как каждый чинно подходил и делал пранам, все остальные пели бхаджаны. После завершения пранамов, мы еще некоторое время сидели и пели бхаджаны, и затем разошлись по своим комнатам.

Так завершился мой первый день в ашраме.

Возвратиться в разделы:

На главную

Творчество