Эндрю МАЙКАПАР
Путь ученика махаватара Бабаджи
Глава 2
Встреча с Бабаджи
На фото: Бабаджи
Первое мое впечатление об Индии было ошеломляющим. Из моей тихой лесной обители в Северной Канаде я очутился в самом грязном, жарком и густонаселенном городе мира. Возникли мысли, что никогда больше не увижу свою страну, жену, детей. Я был уверен, что меня заберет какая-нибудь болезнь или же меня просто ограбят и убьют. Случайная встреча привела в ашрам Шри Ауробиндо на окраине города. Там я поселился и обрел внутреннее спокойствие. Работая в пекарне и на кухне, подружился с жителями ашрама. Одна замечательная престарелая женщина, с которой я работал на кухне, начала посвящать меня в культуру, обычаи и религию Индии. Она дала мне глубочайшие знания, которые очень пригодились в дальнейшем. Наши длинные беседы во время работы переходили на послеобеденный чай, когда она приглашала к себе в комнату. Там со своим мужем они меня с радостью просвещали. Я заметил, что общаться с индусами легко, они принимают и дружат со мной с большим удовольствием. Это простые, открытые и исключительно честные люди.
Однажды вечером, недели через две после моего приезда в ашрам Ауробиндо, ко мне подошел молодой итальянец и сказал, что через три дня в Дели приезжает Бабаджи и я могу там получить его даршан. В то время я еще ничего не знал о Бабаджи почувствовал, что этот молодой человек мне что-то навязывает. Чтобы побыстрее от него отделаться, записал адрес и время встречи и распрощался с ним.
На следующее утро я все же решил побольше узнать про Бабаджи. Но итальянец куда-то уехал и я не смог с ним переговорить. На третий день я все-таки поехал на эту встречу в Тилак Нагар - один из пригородных районов Дели. Приблизившись к месту события, я увидел огромный тент, натянутый в центре широкой улицы. Там, на расстеленных коврах уже расположилось много народу. Люди сидели кучками в ожидании Бабаджи. Среди них было много диковинного вида йогов - почти голых и обсыпанных пеплом. Все это зрелище было больше похоже на цирк, и я с большим интересом изучал эту сцену. В середине было поставлено огромное кресло на низком пьедестале. Ощущалось суета и напряженность. По улице выставили громкоговорители, и из них весь день шла очень шумная, режущая уши музыка и пение. Сидящие люди подхватывали песни, барабанили, и мне казалось, что они поют одни и те же слова только под разные мелодии и ритмы. Расспросив кого-то рядом, я узнал, что поют мантру «ОМ Нама Шивай».
Ждать гуру пришлось целый день. И это в пятидесятиградусную жару! Я очень утомился и поражался терпению индусов, которые совершенно не проявляли своего недовольства. Но, в конце концов, к вечеру подъехали машины. И я впервые увидел Бабаджи.
Он был окружен свитой почти голых, бритоголовых мужчин, намазанных краской, обсыпанных пеплом и увешанных внушительного вида мечами и пиками.
Ничего особенного я не увидел в Бабаджи. Он был небольшого роста, пухленький, но достаточно симпатичный мужчина средних лет. Зашел он под тент и присел на приготовленное для него огромное кресло, более похожее на трон. Когда он уселся, и его свита приняла свои места за ним, то вся толпа ожидающих людей ринулась по одну сторону и стала в огромную очередь. Затем они по одному начали подходить к креслу и делать низкий земной поклон. Я рассматривал эту сцену с недоумением. Каждый подходил с каким-то подарком или гирляндами цветов в руках и перед тем, как упасть ниц у его ног, вручал ему свой подарок. А Бабаджи в это время сидел в своем кресле, подогнув под себя одну ногу и спустив другую, и не обращал на них внимания. Мне показалось, что эти бедные люди, с такой радостью прождавшие весь день в таком пекле, заслуживали лучшей участи. Надменность и пренебрежительность Бабаджи показались мне недостойными гуру, и я уже был готов уйти.
Пишу это не для того, чтобы как-то умалить моего учителя в ваших глазах. Мне хочется, чтобы вы знали, как я в то время воспринимал то, что происходило перед моими глазами. У меня были свои предубеждения и комплексы, как и у всех, и они мне постоянно мешали установить правильное внимание и видение. Исходя из своего жизненного опыта, я считал, что учитель должен действовать в лучших интересах ученика и никогда не отталкивать или шокировать его своим поведением. В моем уме сложился образ учителя - своего рода святого, блаженного, непротиворечивого, милого на вид и всегда радостно приветствующего своих званных учеников и поклонников. В дальнейшем я понял, что ученик не вправе когда-либо осуждать своего учителя или оценивать его по своим меркам. Но в тот момент, когда я рассматривал сцену, где сидит, как мне казалось, высокомерная личность, принижающая достоинство других людей, вызвало во мне шоковое состояние.
Всю свою прожитую до этого жизнь я расплачивался одиночеством и отчужденностью только за то, что считал себя вправе судить всех. И только у ног моего единственного, удивительного учителя смог увидеть, каким я всю жизнь был несчастным. С помощью его проницающей и исцеляющей любви я смог сбросить свое высокомерие и найти ту радость, которая ждала меня всю жизнь. Но в тот момент мой ум не был готов принять такого учителя. Я решил уйти и забыть об этом позоре. Встав, чтобы выбраться из толпы, я вдруг снова услышал знакомый голос в голове. Он четко и ясно приказал мне:
- Пойди, возьми цветы и встань в очередь.
- Вот это оборот, - удивился я, но все же послушно пошел на улицу и купил гирлянду цветов.
Стоя в очереди, начал соображать, как же мне оправдать себя в такой унизительной ситуации. Посмотрев вокруг и не увидев ни одного белого лица, я вздохнул с облегчением:
- Хорошо, что никто не видит, как я тут себя унижаю.
На душе стало намного спокойнее. И вот подходит моя очередь преклониться перед Бабаджи. Меня вдруг охватило сильное волнение, когда я посмотрел на угрожающую охрану, выстроенную за троном. Подумал, что если я как-то не так повернусь или как-то не так посмотрю, то они запросто могут заколоть меня прямо на месте. Еще пара минут, и вот я стою на коленях перед Бабаджи протягиваю ему гирлянду цветов. Кто-то их забрал из моих рук и положил на кучу со всеми другими гирляндами.
В этот момент Бабаджи посмотрел мне в глаза, и я почувствовал, что с огромной скоростью падаю в какую-то бесконечную черную пропасть. Это падение казалось вечным. Но вдруг я вижу яркий свет. Я падаю в него и чувствую взрыв внутри себя. Этот свет и я - мы становимся одним. Я растворюсь в свете.
Открыв глаза, я увидел лицо Бабаджи и все понял. Когда мне было восемнадцать лет, я очутился в тюрьме Сан-Франциско после очередных демонстраций против войны во Вьетнаме. Просидел там примерно месяц. Однажды, лежа на койке, ощутил сильную боль в области сердца и начал задыхаться. В то же время почувствовал, что падаю в черную бездну. Я понял, что умираю. Совершенно обессилив, прошептал знакомую молитву. В тот же миг бетонная стена напротив лежанки стала удивительно светлой. Из нее выступила яркая фигура человека и подошла к моему изголовью. Протянув руку, она коснулся моего лба. Боль сменилась ощущением, что внутри меня произошел ядерный взрыв. Я сам стал светом. И такое чувство радости овладело мной, что я даже опасался не выдержать такого блаженства. Лица пришедшего ко мне существа, я не смог увидеть из-за яркого света, который он излучал. Коснувшись моего лба, он снова вошел в стену. Когда я пришел в себя, то подумал: « Кто же это был - ангел или сам Иисус?»,
И вот, стоя на коленях перед Бабаджи, я понял: это был ОН! Именно Он приходил в мою камеру, когда мне было так плохо. Именно ОН всегда оберегал в годы моей сумасшедшей юности. Именно ОН позвал в Индию и предоставил условия для этой поездки. Именно ОН положил конец моим вечным поискам.
В дальнейшем я полностью осознал заботу и защиту, которую дарит учитель своему преданному ученику, которая называется Абхия Дхан. Учитель в ответе за своего ученика, сколько бы он ни наделал ошибок и глупостей и сколько бы воплощений он не брал. Если учитель принял кого-то в ученики, то посвящает ему себя полностью, и он будет идти с ним, давая ему свою милость, пока ученик не преодолеет пелену Майи, и не станет свободным. Только тот, кто победил смерть и постоянно пребывает в вечном Абсолюте, может быть настоящим учителем. Таким является Бабаджи.
Когда я вернулся на свое место, мне было совсем не до рассуждений о том, что со мной произошло и как дальше действовать. Я знал только одно: во что бы то ни стало мне надо быть с ним. Через несколько минут, полностью очухавшись, я подошел к Бабаджи, и попросил его разрешения приехать в его ашрам. Он велел быть там через три дня. На этом наше общение закончилось.
Через пару дней я собрал свои вещи, попрощался со всеми милыми и добрыми людьми в ашраме Ауробиндо и поехал в Халдвани - ближайший городок от Хериакхана, где находился ашрам Бабаджи. Я ощущал некоторое волнение, так как ехал в совсем неизвестную для меня жизнь. Но ехавший со мной в грузовике ученик Бабаджи Мунирадж, внушал мне спокойствие и уверенность.
Читать далее
Возвратиться в разделы:
Эндрю Майкапар |
Следующая |