Вы верите, что в имени заложен код судьбы? Я в это не верю, я о том знаю!

Эта невыдуманная история с подлинными именами произошла со мной и моей подругой. Ее имя Маргарита в разные периоды жизни произносилось по-разному – то Рита, то Марго, и в зависимости от этого менялась ее судьба

 

 

Я училась на театрально-декорационном отделении художественного училища. На втором курсе у нас началась практика в драматическом театре. Мы должны были по десять дней попрактиковаться в бутафорском и декорационном цехах, в костюмерной.

Мы с моей подругой Ритой попали в разные группы.

Рита была на два года младше меня с внешностью совершено необыкновенной. Красивой бы с ходу ее никто не назвал. Но стоило человеку побыть с ней рядом хоть несколько минут, происходило чудо. Что-то настолько нежное было во всем ее облике, что казалось, это ангел в человеческом обличье. Волосы длинные, до самой попки доставали. Льняного цвета, и словно мелкий барашек. Ощущение, словно только одни волосы в ней материальны. А сама тоненькая, словно тростиночка. Глаза ее смотрели на тебя всегда с такой нежностью, с таким доверием, что в ту минуту ты понимаешь: смотрит она точно на тебя, слышит точно тебя и даже как будто внутрь заглядывает.

Познакомились мы с ней, когда она училась в седьмом классе.

Тогда мы увлекались произведениями Дюма. И вот, прочитав «Королеву Марго», она мне сказала:

- Маринка, я теперь Марго буду зваться.

Я засмеялась:

- Ритка, ну не Марго ты, она – другая.

Надулась Ритка. Говорит:

- Вот и я другой хочу быть.

- Не получится у тебя. Ты вон вся нежная такая – Риточка и есть.

- Вот, вот, - взмолилась она, - в том-то и суть: «лапочка», «кисочка» - детеныш-несмышленыш… Хочу сильной стать! Говорят же, имя очень много дает человеку. Откуда ты знаешь, может, и жизнь у меня оттого поменяется.

- Да мне что? Хоть Кассандрой буду звать, лишь бы тебе нравилось.

- Кассандрой? Стоп, откуда ты это имечко выкопала?

- Ничего не выкопала. Просто знаю.

- А что оно означает? И кто носил его?

- А зачем тебе? Мы же ищем имя для тебя. А Кассандра как-то даже и рядом с Риточкой не звучит.

- Не знаю, но что-то внутри шевельнулось, сама не пойму. Стоило тебе его произнести, как я поняла: что-то во мне связано с ним. А вот что? Ну, расскажи, пожалуйста.

- Может, не надо? Иногда знания могут спровоцировать то, что тебе и не снилось. А ты будешь думать об этом, что-то себе навоображаешь, а потом расхлебывай.

- Нет, тут не то. Ведь не случайно у меня сердечко защемило, лишь ты его произнесла.
- Ладно, расскажу, что вспомню. Давным-давно это было. Впрочем, время – понятие, не соответствующее нашим ощущениям. Может быть, это произошло только вчера, а, может быть, никогда не происходило. В общем, жила на свете необыкновенная красавица-царевна. Белокурая с синими глазами. Волосы пышные…

Тут я смотрю на Ритку – ее глаза вмиг посинели, а рукой она дотронулась до своей гривы. Глаза напряженные и уже где-то не здесь…

- Рит?! - я тронула ее за руку. - Ты что?

Молчание.

Снова тяну ее за руку:

- Рита, ты что-то видишь?

Надо сказать, что дело происходило вечером, начинался закат. Мы сидели на лавочке в сквере, который находился в самой высокой точке города, и перед нами раскинулась старая его часть. Ритины глаза были устремлены поверх города, и она продолжала подозрительно молчать. Потом голос, совсем тихий:

- Вижу огонь, много огня.

Я принюхалась:

- Ритка, никаким огнем не пахнет!

Смотрю по сторонам. Тихий начинающийся вечер, лишь горизонт немного алеет.

Она повернула ко мне голову, снова коснулась рукой волос:

- Но я точно вижу огонь. И его очень много!

Потом, помедлив, спросила:

- А кто такой Ил?

- Ну, ничего себе! Ритка… Кассандра!

Тут я закусила удила:

- Ил был твоим прадедушкой! Ил – это тот, кто построил Трою, а потом ослеп от пожара. Он спасал святыню – сокровенный знак из храма, когда тот загорелся.

- А, дедушка… Кто он?

- О! О нем не стоило бы говорить, это был еще тот тип. Наглый и лживый. Короче, его звали Лаомедонт. Только он царем стал, как на Олимпе парочка богов мятеж устроила, за что Зевс отправил их на землю помогать этому Лаомедонту восстанавливать и укреплять город.

- Эти боги… как их звали? - голос у Кассандры- Ритки дрожал.

- Посейдон и Аполлон.

- Аполлон, - губы Риты скривились, - сколько горя он мне принес… Я чувствую это. Его имя стрелой врезается в мое сердце, - Ритка вдруг стала говорить каким-то чужим голосом, да и слова были непривычными. Мне даже казалось, что она не столько их произносила, сколько они просто звучали где-то в моей голове.

Тут губы ее сжались в тонкую струну, задрожали. Еще минута, и Ритка залилась слезами. Я обняла ее за хрупкие плечи и прижала к себе.

Напротив нас, над самым горизонтом, уже вовсю полыхал закат, яркий, обещающий завтрашний ветер. Риткина дрожь постепенно стихла, и я была почти уверена, что она засыпает на моем плече. Я погладила ее плечи:

- Рит, ты меня слышишь?

- Да, - сонно произнесла она, - слышу. Я просто вспоминаю. Знаешь, он мне понравился, Аполлон. Красивый такой, уверенный в себе. В первый момент он показался мне таким… замечательным! Я была в храме и нечаянно заснула. А тут появляется он. Наверное, спящая я произвела на него впечатление. Только слышу, как дотрагивается он до моих волос. Взял локон на палец и давай наматывать. Мне не больно, щекотно только. «Хочешь, - говорит, - подарок получить от меня? Я подарю тебе дар прорицательницы».

- И ты согласилась?

- А ты бы отказалась?

- Не знаю, наверное, согласилась бы.

- Ну и я согласилась. Любопытно стало. Мне еще никто не предлагал такого дара!

- А что было дальше? – на самом деле, я знала, что было дальше. Бедная моя Кассандра!

- Я получила дар, и в тот же миг поняла, что представляет собой красавец, стоящий передо мной. Я вмиг увидела всю его надменность и непостоянство. И поняла: он захочет сделать меня своей. Но любви в его сердце не было ни капельки. Только вожделение, вызванное не чем иным, как всего лишь моим внешним видом, моей невинностью.

- И он…

- Да, он тут же предложил мне с ним переспать! Но я ведь уже видела все. И отказалась. Он тут же рассвирепел, хотя и старался не показать этого. Попросил лишь единственный поцелуй. И куда мне было деваться? Я подарила ему этот поцелуй, который оказался роковым. Дар ведь он отнять у меня уже не мог. Зато этим поцелуем сделал так, что с того момента никто не верил моим пророчествам. Представляешь, как это ужасно! Знать, что произойдет, и не иметь возможности предупредить никого. А сколько бы жизней можно было спасти! И даже предотвратить Троянскую войну. И про коня я все знала. Представляешь? Но все принимали меня почти за душевнобольную. Батюшка даже приказал меня запирать, что было ужаснее всего. Будучи на свободе, я хоть как-то могла предотвращать беды, а так… Какой бессмысленной оказалась моя жизнь!

- А Аполлон, что он?

- А ничего, он так ни на ком и не женился, не везло ему с возлюбленными.

- Как думаешь, почему?

- А тут и думать особо нечего. Любовь – это что? Это дар, который есть не у каждого. Любить – значит относиться к любимому бескорыстно, делать для него все, что возможно, ничего не требуя взамен. А Аполлон этого не умел. От природы ему много было дано – он был музыкален, он мог лечить, но также и уничтожать. С годами, конечно, остепенился, больше думать стал. А может, совесть загрызла и изменила его…

Слезы вновь полились из ее глаз.

- Знаешь, - продолжала подруга, - я все-таки не жалею, что у меня пророческий дар в тот момент появился, ведь я смогла тогда разглядеть его намерения и вовремя спаслась. Представь, если бы я ответила на его порыв, на его молниеносную «влюбленность», и полюбила бы сама. Что тогда было бы со мной? Страдать от неразделенного чувства? Это страшно. Знаешь, наверное, даже то, что никто не верил в мои предсказания, сейчас мне кажется гораздо меньшей бедой, чем несчастная любовь.

Домой мы шли по еще не остывшему тротуару, сами такие же тихие, как этот вечер. Казалось, что в мире все остановилось, не было никакого движения, а время показалось совсем ничего не значащим. Времена и имена переплелись. Мы никак не могли вернуться в свое время. Ритка шла молча, прямая, как натянутая струнка. Ее шаги были совсем не слышны, и в какой-то момент мне даже показалось, будто ее со мной нет, словно она вернулась в тот, старый мир, в котором отказалась от любви самого красивого мужчины того времени, а здесь со мной осталась лишь ее оболочка. Каким будет завтра, кроме того, что алый закат обещал сильный ветер?

А следующий день принес моей подруге новое имя. Еще не было семи часов, когда она ворвалась в нашу квартиру, разбудив трезвоном мою маму. Вытащила меня из постели, притащила в ванную и сунула в руки зубную щетку. Пока я умывалась, нарядная Риточка стояла позади меня, возбужденная и необыкновенно красивая.

- Маришка, я решила, что звать меня все вы будете теперь Марго. Знаешь, вчера что-то произошло. И я, кажется, нашла объяснение очень многим вещам, которые происходили со мной. Да, да, я не все тебе говорила. И теперь знаю, почему! Все предыдущее время я ощущала себя потерявшимся ребенком. Да, да, я и раньше многое видела, знала, что произойдет с тем или иным человеком. Но я думала, будто это видят все, так умеют все! И потому удивлялась: почему люди не делают того, что было бы естественным, чтобы предотвратить беду, или, наоборот, упускали столько возможностей!

Я потянулась за полотенцем:

- Рит, а ты знаешь, что будет с тобой? Или ты всегда знала?

- В том-то и дело. Как будто и знала, но ведь я думала, что это просто мое воображение. Я часто представляю себе что-то – какой буду в будущем, что буду делать и так далее.

- И что же ты будешь делать?

- О, я вижу свой путь очень длинным. Я многое в жизни стану делать. И буду идти к какой-то одной очень важной цели. Впрочем, как и ты. Ты тоже когда-то найдешь свой путь.

- А какой? Кем я буду? Что буду делать, каков мой путь?

Мы уже подбегали к школе. Новая Ритка повернулась ко мне:

- Марина, я никогда не расскажу тебе, кем ты будешь.

- Но почему?

- Потому что! - глаза ее улыбались. - Потому что не хочу отнимать у тебя радости предвкушения жизни. Если расскажу, то могу вдруг изменить твое будущее, ты сломя голову будешь стремиться к той цели. А вдруг она возможна лишь в результате другого, пройденного тобою пути? Потому и не скажу.

- Но хоть чуток, хоть намекни! – я загородила собой школьную дверь. – Не пропущу, пока не скажешь!
- Твоя жизнь будет замечательной, ты сама от нее будешь в восторге! Довольна?
После последнего урока Рита ждала меня в вестибюле около зеркала.
- Ну как, - встретила она словами, - пятерок нахватала?

- Откуда ты… – я осеклась. Теперь, наверное, я только и буду каждый раз удивляться. – Ритка, а ты знала и раньше?
- Я же тебе еще утром сказала: да, знала! Но думала, что все тоже все знают. Например, будут их спрашивать на уроке или нет. И потом удивлялась, что они в этот день не выучили урок. Кстати, и ты так часто делаешь. И я не могла понять, вам что, нравится получать двойки?

Тут я сообразила, что Ритка-то у нас была круглой отличницей. Она вообще никогда не получала ни двоек, ни троек.

Мы вышли из школы. Я спросила:

- Как пойдем домой?

Жили мы рядом, и домой можно было пойти двумя путями. Один длинный – нужно было обойти огромный корпус школы и пройти вдоль длинного забора. А короткий – через задний двор и дыру в стене. Но рядом с той стеной частенько заседали мальчишеские компании. Ребята там прятались от взрослых, покуривали и задирали девчонок, рискнувших пройти сквозь дыру.

Ритка ответила:

- А ты как думаешь? Конечно, коротким.

Я удивилась:

- Но там заседатели могут быть!

- Ну и что? Как раз и хорошо, - глаза Ритули сузились.

Завернув за угол, мы увидели с пяток парней, заводилой у которых был Валерка из Ритиного класса. Он сидел на корточках возле самого пролома и дымил сигаретой. Когда мы приблизились, он ухмыльнулся:

- А вот и наша Рита-Маргарита! О, нет, теперь она у нас Маргошка-картошка!

Я поняла, что Ритуля уже оповестила класс о своем новом имени.

Смотрю на Ритку, а у нее ноздри раздуваются. Она подходит к хулигану близко-близко, остановилась примерно в метре от него и вдруг как рявкнет:

- Встать!

Тот хотел подскочить, да не удержался и грохнулся на мягкое место. Его дружки не удержались и расхохотались. Валерка медленно стал подниматься. И вот злое веснушчатое лицо уже нависает над Марго-Ритой. Желваки на его шее стали надуваться, а руки сжались в кулаки. Секунды длились, а Марго-Рита стояла перед ним, вздернув свой точеный подбородок. Ветер развевал ее солнечно-соломенную гриву, коричневое платье вилось колоколом. От нее просто невозможно было глаз отвести. Вдруг я поняла, что мальчишки затихли. Они почему-то все встали и потихоньку стали приближаться к нам. Сначала было непонятно, зачем. А потом поняла: они шли Ритке на защиту. Вот уж чего я не ожидала!

Став по двое с двух сторон от нее, они, как бы удивляясь самим себе, набычившись, смотрели на Валерку.

И вдруг случилось странное – его лицо стала заливать краска. Он так и остался стоять со сжатыми кулаками, которые, по-видимому, просто забыл разжать. Мы с Ритой взялись за руки и спокойно прошли в проем.

С тех пор про Марго-Риту в школе стали ходить легенды. Когда она приближалась к мальчишкам, числившимся хулиганами, то они чуть ли не бегом бросались от нее. Зато получала не меряно предложений: понести портфель, сходить в кино, на прогулку. А уж про то, что мы теперь всегда ходили домой коротким путем, думаю, и говорить не стоит.

Постепенно я чувствовала, что Рита меняется. Она стала другой, более уверенной в себе и живой. У нее изменилась даже улыбка. Но я по-прежнему мало знала о ней. Хоть мы и делились всяческими мелкими секретами, и я даже знала ее Большой Секрет, но чувствовала, как суть происходящих перемен ускользает от меня. Подруга постоянно была рядом, и я знала, что всегда могу на нее положиться. Иногда казалось, она старается не упускать меня из виду. Словно пытается защитить от чего-то. Постепенно это чувство усилилось. В один из дней я уже чувствовала конкретное Ритино напряжение. Как-то я пришла к ней и позвала ее на прогулку. Она была бледная и какая-то испуганная.

- Риточка, что с тобой? – пытала я подругу.

Но она только отмахнулась:

- Не знаю, морозит что-то, может, заболеваю.

- Ну да, отмазалась!

Я чувствовала: она что-то скрывает. Но если уж Рита не хотела чего-то говорить, то никакие уговоры не действовали.

- Давай пойдем в лес прогуляемся, - сказала я.

Это был один из тех первых весенних дней, когда солнышко начинает греть уже по-настоящему, когда почки на деревьях уже готовы лопнуть, когда везде в воздухе носится самый настоящий весенний аромат.

Она странно глянула на меня, но согласилась.

Лес встретил нас радостно, дорожки между деревьями почти просохли после зимних ненастий. Мы уходили все дальше в чащу. Скоро уже должен был показаться родник. Он бил из-под обрыва, образуя внизу озерцо, в любое время года очень холодное и глубокое. Небольшое в диаметре, оно было обманчивым. Помнится, что здесь даже кто-то чуть не утонул.

Решили спускаться к озеру по очень крутому склону оврага. Этот путь был пройден нами не раз, потому я и мысли не допускала, что с него можно соскользнуть. Рита шла сзади. И в какой-то момент она отстала, потому что я не слышала хруста веток за своей спиной. Я прислушалась, оглянулась и… опорная нога моя соскользнула.

Падала я с довольно ощутимой высоты. Острые ветки царапали руки и лицо. Летела очень неудачно, спиной, ощущая каждый бугорок, каждый камень, а схватиться руками за какую-нибудь ветку, чтобы притормозить падение, никак не могла. Все произошло за какие-то доли секунды, а потом резкий и громкий хлопок, даже взрыв, адский холод и судороги, которые свели мои ноги. Я хлебнула ледяную воду и поняла, что резко опускаюсь на дно. А потом провал.

Очнулась вновь наверху, на куче сухих прошлогодних листьев. Моя голова лежала на Ритиных коленях, а я была укрыта ее курткой.

Я подняла на нее глаза и… то, что увидела в них, меня потрясло. Ее глаза светились. Было ощущение, словно она… счастлива!

Я вся дрожала от холода, а она улыбалась и светилась.

- Ритка, ты чего такая странная?

- Мариш, не спрашивай ничего, все потом. Полежи немножечко, мы сейчас твои ручки-ножки проверим, не сломала ли чего.

Как оказалось, ничего я не сломала, и уже через полчаса мы бегом мчались к ней домой. Там она содрала с нас все шмотки, повесила их сушить, потом занялась приготовлением чая с коньяком, малиной и еще какой-то странной травой. И продолжала счастливо и загадочно улыбаться. Когда мы выпили чай, Ритка встала и кинулась мыть посуду. Я смотрела на ее спину и вдруг ощутила, что в ней все изменилось. Не только вот эта счастливая улыбка. Она словно вся расслабилась, было видно, что ей легко-легко, словно какой-то давний груз снят.

Я даже не заметила, как произнесла:

- Рит, ты знала?

Вижу кивок ее головы.

- Рит, а что ты знала?

Поставив чашки в сушилку, она повернулась ко мне. Подошла, села рядом.

- Мариша, я не знала, конечно, ничего в точности. Просто видела, как вокруг тебя сгущается туча. Словно что-то черное стало подступать к тебе.

- Давно это началось? - спросила я. Но почти сразу же сама и ответила, - уже пару месяцев, да?

- Да, примерно. С каждым днем эта серая туча все сильнее приставала к тебе. Она сгущалась и сгущалась. И были даже дни, когда я не могла рассмотреть тебя, такой плотной она была. Затем что-то происходило, и туман начинал рассеиваться. А потом… потом я заметила, что меня стала раздражать вода. Я не могла мыть посуду, не могла купаться. Особенно купаться. Стоило залезть в ванну, даже самую горячую, как меня как будто сковывало льдом. И, что самое страшное, я не могла сказать тебе ни слова. Во-первых, ничего ведь точно не знала. Во-вторых, не хотела заранее пугать тебя. И, главное, не могла, не могла предупредить. Не потому, что ты обозвала бы меня безумной. А потому, что ты поверила бы мне. И… и могла уничтожить себя сама. Как? – предвосхитила мой вопрос Рита, - не знаю. А сегодня, когда ты пришла и позвала меня в лес, то черный кокон вокруг тебя неожиданно приобрел какие-то странные черты. Он перестал быть просто плотной пеленой, он ожил, извивался, «дышал»… И я поняла, что сегодня что-то случится! Ты повела меня к озеру, а потом стала спускаться своим любимым путем. Я не могла отговорить тебя, не могла, потому что нельзя было тебе не пойти, все должно было свершиться. Только в том случае кокон бы исчез. А если бы я повела тебя пологим берегом к роднику, то не исполнившееся продолжало бы гулять за тобой, пока не исполнилось бы в тот момент, когда меня не оказалось рядом.

- Так вот почему я в какой-то момент не услышала твоих шагов за моей спиной. Да?

- Да, я помчалась другим путем, только очень быстро. Я летела, как сумасшедшая, и прыгнула в воду за секунду от тебя, то есть почти приняла тебя в свои объятия.

Теперь я поняла, что за хлопок-взрыв я услышала.

Ритка прыгнула в воду до меня. В ледяную воду, туда, где была немыслимая глубина. Ритка, которая не умела плавать!

Риткины глаза сейчас светились, оттого что мы побывали в этой ледяной воде.
Еще неизвестно, кто больше рисковал жизнью.

Впрочем, ясно же, кто. Конечно, она. Она рисковала сознательно. А я лишь шла, как бездумный бычок на плаху.

- Рит, а облако как, уменьшилось?

- Да нету уже никакого облака. Растворили мы его!

- Как, совсем нету?

Она хитро глянула на меня.

- Безумной не назовешь?

- Ты что!? – оскорбилась я.

- Есть вокруг тебя облако. Только оно сейчас такое розовое-розовое, чуток желтенькое.

Я кинула в нее подушкой:

- Смеешься надо мной?

- Да нет же! - отбивалась Рита, - я на самом деле вижу! Все теперь у тебя будет хорошо.

…Лето прошло тихо, родители каждую из нас возили на море, а осенью мы записались в театральную студию.

Через пару дней после нашего поступления туда – выбор «артистки» на главную роль. Всех девчонок заставили прочитать отрывок из текста главной героини. Я не хотела играть главною роль, потому просто по бумажке прочитала слова, на что наш руководитель, Максим Петрович, сказал:

- Плох тот сержант, который не хочет быть генералом. И чего ты сюда пришла?

Опустив глаза, я промямлила, что хотела бы придумывать декорации и костюмы. Хмыкнув, он предложил мне сделать эскизы к постановке.

Зато когда вышла на сцену Рита… Она еще ничего не произнесла – она просто вышла на сцену, и «зал» (студийцы) замер! Ритка держала классическую паузу. И чем дольше она длилась, тем напряженнее становилось в зале. Летали комары, и их визжание казалось ревом. А Ритка все молчала. Она стояла там, но глаза ее не видели нас…

Я не помню слов той роли. Только помню, что первое слово, которое она произнесла, было шепотом ветра, который вдруг возник в той тишине. Шепот превращался в тихий ручей, который с каждой секундой становился все громче, – и вот уже слышны только звенящие слова. По телу бегут мурашки, и я уже не тут, не в этом обшарпанном зале, и меня уже нет, и никого из наших там тоже нет – мы исчезли! Остался только Ритин голос. Она, перевоплотившись в революционную героиню, рассказала не только тот отрывок. Она говорила то, чего не было в сценарии.

Спектакль был какой-то революционный, немного пафосный, но на настоящих исторических фактах.

Ритку потом спросили, откуда она так хорошо знает историю? Вы, мол, что, проходили это в школе? Она так удивилась.

- Нет, - говорит. - Не помню… Но сейчас я там была. А в сценарии много вымысла. Не так было. И вашей героини, - говорит, - не было.

Ее спрашивают: «Тогда от имени кого ты говорила?». Она подумала и сказала:

- Ирма, меня звали Ирма…

Риту утвердили на главную роль. Но она, когда сообразила, что ей предстоит, отказалась. И мы тогда вообще бросили студию. Потому что на следующий день моя подруга категорически отказалась идти на следующее занятие. Мы позвонили Максиму и все ему сказали. Он был в шоке. Говорил: «Да вы что?! Она – гениальная актриса! Ее с первого тура в любой ГИТИС возьмут».

Потом мы сидели на нашей любимой лавочке, которую, кстати, с тех времен называли «лавочкой Кассандры», и говорили о будущем. «Ха, - смеялась Ритка, - ГИТИС! Оно мне надо? Я не актриса. Я не хочу играть другие жизни».

- А чего ты хочешь?

- Не знаю. Может быть, когда-нибудь пойму. Вот тебе нравится рисовать. Мне кажется, это замечательное занятие. Может быть, я пойду после восьмого класса поступать вместе с тобой в художественное училище! Я не хочу с тобой расставаться. Мы могли бы вместе ходить на занятия, каждый день о чем-то говорить.

- Рит, ты лукавишь? Опять меня бережешь? Зачем тебе идти туда, где, может быть, не твое место? Вдруг ты поймешь, что это все-таки не твое?

- Ну и что? Зато научусь рисовать. В любом случае, это же здорово! Помнишь, как в прошлые века всех барышень учили вышивать, танцевать, музицировать, рисовать? Так чем мы хуже? А тебя я буду всегда беречь. Но не потому, что тебе снова что-то угрожает. Просто ты мой друг, и я очень люблю тебя!

Так она и попала на вступительные экзамены в училище вместе со мной. А поскольку у меня все-таки был кое-какой опыт рисования, то на экзаменах по живописи и композиции мне пришлось выполнять по две работы. Один вариант из них мы сдали за Ритиной подписью. Так что в училище мы поступили. Ее вначале неловкие, неуверенные штрихи в рисунке через месяц обрели силу. И на экзаменах зимой у нее не случилось ни одной тройки…

Вот и добрались до той знаменательной практики на втором курсе. Находились мы тогда в театре почти сутками. Часами сидели в своих цехах, выполняя все подручные работы, готовясь к сдаче спектакля, для которого был придуман сложный занавес с аппликацией. Много помогали в изготовлении бутафории, шили костюмы. Но все равно находили время полазить по зданию. Особенно нас привлекали репетиции актеров. Передружились со всеми осветителями, и они разрешали нам смотреть спектакли от них, из верхней маленькой ложи. Сидели не шелохнувшись, ведь в пустом зале не то что шепот, вздох был слышен. Несмотря на то, что присутствовать на репетициях нам не разрешалось, мы тайно побывали почти на всех. Если честно, то после того, как мы их пересмотрели, спектакли были нам неинтересны. Потому что тут была жизнь более интересная, чем спланированная, выверенная, с уже известным концом пьеса. Тут актеры ругались, смеялись, забывали слова, выходили не с той стороны.

Однажды мы из правой кулисы смотрели репетицию спектакля «Средство Макропулоса», в котором играл молоденький, только после института, актер. Его звали Олегом. Мы стояли очень близко к сцене, немного завернувшись в кулису. Когда Олег вышел «к нам» и стал спиной, Ритка очень тихо подошла к нему и протянула руку, чтобы коснуться его камзола. Но не успела. Парень ловко развернулся и цап ее за руку! Девушка заткнула себе рот другой рукой, чтобы не взвизгнуть. А тот заулыбался и притянул ее к себе.

Таких обалдевших Риткиных глаз я еще никогда не видела!

Пока я удивлялась, они начали целоваться. Ну и ну! Только сейчас я поняла, что моя подруга втихую сохла по красавчику Олегу. И он это понял.

Первое время я ему не верила. Думала, поиграет он с моей подругой, да и бросит. Однажды даже хотела поговорить с ним наедине «по душам». Но потом почему-то раздумала. Я видела, как тает при взгляде на него Ритка. И это ее блаженное состояние убедило меня, что все в порядке. С некоторых пор, может, еще с «Кассандры», я стала доверять интуиции подруги.

История с Кассандрой давно ушла в прошлое. Впрочем, порой мне казалось, что Рита тогда подыграла мне, как и я ей. Ведь мы обе с ней читали греческие мифы и ловко «схватили тему», сумев так убедить друг друга, что мы почти поверили в предсказанный Ритой  «пожар» в древнем городе. Но многие последующие случаи показали мне, что подруга, возможно, и не играла.

Я много думала, почему Рита вдруг выбрала живопись. Почему-то в тот момент, хотя и знала о ее «провидческих» способностях, я не соотнесла это с тем, что она ведь уже ведала свой «путь». Мне было приятней осознавать, будто она просто пошла за компанию со мной: все-таки это действительно здорово – уметь рисовать.

К слову сказать, я, которая мечтала быть художником с детства, так им и не стала. Ушла из училища, поступила на исторический факультет в институт. А вот Риточка закончила училище, потом художественный институт, написала много полотен, сейчас живет во Франции, неподалеку от Монмартра…

Но возвращаюсь «на практику».

Несколько дней, и роман с Олегом разгорелся так, что ребята уже все их свободные минуточки находились вместе. Конечно, и весь театр был «в курсе»…

Как раз тогда началась Ритина работа в бутафорском цехе, завом которого была Наталья Пискунова. Сначала Риточка ничего не замечала. А замечать было что: когда распределяли работу на день, ей всегда доставалось самое сложное задание. Такое, которое мы «не проходили», и обязательно очень трудоемкое. Мы все старались по очереди помогать ей. Последнее задание – дверь из папье-маше, сложная, с завитками – Рита так и не успела доделать. Когда пришло время выставления оценок, Наташа поставила ей двойку.

Рита прибежала ко мне в слезах:

- Я столько трудилась! Почему?

- Рит, успокойся, пойдем к руководителю практики.

Увидев заплаканные глаза практикантки, он, казалось бы, даже не удивился, словно предположив что-то.

- Слушаю, - он внимательно и сочувственно посмотрел на Риту.

По мере того, как мы рассказывали, его лицо все больше разглаживалось. А потом улыбнулся:

- И это все?

Мы с Ритой переглянулись:

- А что, незаслуженная двойка – это не повод для слез?

Он кивнул:

- Да, я понимаю. С Наташей поговорю, успокойтесь. Я, кажется, знаю, в чем дело.

- В чем?! – хором воскликнули мы.

- Вы что, правда, не знаете? – удивился он.

- Нет, - мы отвечали, как близнецы.

- Понимаете, девочки, - он поморщился, - как бы это вам поделикатнее? Наташа влюблена в Олега, - он посмотрел на Риту, - и до того, как вы пришли к нам на практику, у нее с ним что-то начиналось. Возможно, она даже хотела выйти за него замуж… А тут ты, - улыбнулся он Рите. – Вот она тебе и отомстила. Как смогла. Ничего, не волнуйтесь. Я сам оценю твою работу.

Выйдя от него, мы спустились на склад декораций. Забрались на кучу сложенных кулис. Просидели молча, наверное, час.

- Рит, - первой нарушила я молчание, - Рит, а ты что, ничего не…

- Нет, - вздохнула Риточка, - я ничего  не «видела». Марин, - она повернулась ко мне, - ты знаешь, кажется, он у меня пропал! Дар мой пропал!

- Давно? - почему-то шепотом спросила я.

Рита задумалась:

- С тех пор, как появился Олег!

Тут улыбнулась я.

- Рит, а, может, с первого поцелуя? Там, в кулисах, когда ты пыталась схватить его за камзол?

- Наверное, - Риточка заулыбалась, - ох, как же это здорово! Ничего такого не чувствовать. Знаешь, мне так легко-легко, словно груз какой-то свалился. Хотя, в общем-то, хоть дар и исчез, память-то мне не отшибло, и я еще помню, что…

- Что с нами будет?

- Да! - весело согласила Рита, - все у нас будет замечательно!

…Прошло несколько лет. Рита уже училась в «Суриковке». И вот как-то я получила от нее письмо с вложенной в нее свадебной фотографией, на которой были Риточка и Олег.

Я смотрела на фотографию, и она мне что-то напоминала. Несколько дней я все никак не могла понять, откуда, ну откуда я эту фотографию «знаю»?

Подойдя к полке, вытащила альбом по живописи, который недавно купила. Открыв его, стала рассматривать репродукции. Вот оно! Нашла. С раскрытой страницы на меня смотрели Олег и Рита. Я посмотрела на подпись. Там было написано: «Аполлон и Душа», картина Александра Исачева».

Марина БОНДАРЕНКО

---

Перейти:

Наверх	На главную	Творчество	Список публикаций автора

 

Расскажите о творчестве Марины Бондаренко своим друзьям и знакомым! Предложите им подписаться на нашу электронную газету!