Выпуск № 259 От 9 апреля 2015 года

Волшебство – не сказка, уводящая от реальности. Это состояние окрыленной души. Творя себя, мы творим и мир вокруг себя, наполняя пространство светом своей любви. В волшебство не надо верить - в нем надо жить! Борис КОЛЬЧЕНКО

Хлам

Как я покупала моющие средства

Хочу рассказать вам одну историю.

Не так давно я познакомилась с одной женщиной. Дело происходило перед Новым годом, когда мы все носимся по магазинам, рынкам и распродажам в поисках маленьких сувенирчиков – подарков родным и близким к празднику. Составив список одариваемых и возможные «подарки», мы ходим от магазина к магазину, разглядывая прилавки. Часто бывает, что приглянется вещица не из списка. Или уже уставшие, мы выбираем что-то, отдаленно могущее подойти. А бывает, что покупаем просто сувенирчик – символ года. Лично я, уже наученная жизнью – имея в доме не одну коробку из-под ботинок, туго набитую подобными сувенирами, стараюсь покупать какие-то моющие средства, которые в любом случае могут пригодиться. Так я «вышла» на эту женщину.

Она стояла у одного из популярных магазинов со своим столиком с шампунями одной известной фирмы. Спросив цену, я решила купить подарки оптом. Мы разговорились, и она весьма квалифицированно объяснила мне – кому стоит купить это или то. Разговор шел легко и весело. У меня поднялось настроение оттого, что могу сэкономить массу времени, не бегая больше по магазинам. Женщина же обладала прекрасным слогом. Я и не заметила, как мы уже перешли в разговоре на другие темы. Пока я укладывала закупленное, а она отсчитывала мне сдачу, мир вокруг из напряженного, стал превращаться в большой светлый день, в котором я успею еще много чего.

Оглянувшись по сторонам, я спросила ее: «Здесь в окрестностях, случайно, нет книжного магазина?». Я решила побаловать себя «экскурсией» в книжный мир. Такое бывает нечасто. Но я очень люблю гулять по залам, пахнущим новыми книгами, рассматривать красочные обложки, брать книгу в руки, и, застыв на несколько минут, врастать в сюжет, очаровываться слогом. Об этом и сказала. Смотрю, а у нее аж глаза загорелись, она стала говорить о том, что сама очень любит поэзию. Преимущественно поэтов Серебряного века. И не ходя далеко, прочитала мне стихотворение. Я поразилась метаморфозе, произошедшей с ней. Глаза заблестели, улыбка, румянец. Словно она вдохнула воздуха. И я вдруг поняла, что она – одинокий человек. И более – что ей в ее жизни не хватает энергии и какого-то пространства.

В последующем, мы несколько раз встречались с ней. Уже обменявшись телефонами и адресами электронной почти, стали почти близкими. «Почти» - потому что дальше в свой мир она меня не заводила, а я и не спрашивала, оставаясь вежливой знакомой. В один из дней, уже перед 8 марта, я вновь пошла к ней, надумав купить своим близким кондиционеры для волос. Она была на месте. Мы поулыбались друг другу, как старые знакомые. Я спросила, как ее жизнь. Она вздохнула и сказала, что все грустно, и что она хочет поехать жить к своей дальней родственнице в другой город.

 

 

Почему? – спросила я.

- Надоело быть одной. А здесь я ничего не могу изменить в своей жизни.

Чувствуя, что я могу что-то ей подсказать, что ответ где-то близко, я напросилась к ней в гости…

Почему оно давит?

Я и плакала и каялась,
Хоть бы с неба грянул гром!
Сердце темное измаялось
В нежилом дому твоем.
(А. Ахматова)

И тут начинается самое интересное…

В этом доме остановилось время. Ничего в него не было привнесено за десятилетия. И ничего не было вынесено.

Можно ли было удивляться тому, что этой Лиине, так звали мою знакомую, здесь было плохо?

Зная, что ее отца и матери давно нет в живых, я спросила: «Твои родители, кем они были?».

Ее ответ вовсе не удивил меня. Она сказала, - они были учителями. Папа преподавал физику, а мама – литературу. Мне плохо без них.

Анна Ахматова

Почему я не удивилась? Все просто. Она постоянно цитировала Ахматову, Блока, Мандельштама… И некий упадок в их стихах, одиночество – были напоминанием о чьем-то прошлом, и были безысходностью. А тут, в доме, я увидела другое подтверждение. Стен в комнатах я не видела вообще. Все было заставлено шкафами и стеллажами с книгами. В небольших простеночках – один над одним висели портреты всевозможных известных личностей. На комоде множество фотографий в рамках. Среди них – не было ни одной фотографии самой Лиины. Когда я ее спросила, - а почему тут нет твоих фото, она ответила вопросом на вопрос, - а зачем? Я же у себя есть, зачем мне смотреть на себя? А вот эти фотографии – память о родственниках, о том, какая была большая семья. И я поняла, она держится за эти фотографии, как за призрачное ощущение, что она не одна. Но ее «одиночество» проявляется тем сильнее, что себя она к ним не причисляет – не поставив сюда свое фото. Я сказала, - поставь здесь и себя. И не с краю, а в центре. Или вообще все убери. Пока Лиина готовила чай на кухне, я прошлась между стеллажами.

Чего здесь только не было. Представьте себе городскую библиотеку с ее тоннами книг. Ну вот, нечто подобное. И еще горы журналов и каких-то папок, толстенных, разнокалиберных – они занимали практически все нижнее пространство стеллажей.

- Что у тебя в папках? - задала ей вопрос, крикнув, чтобы она услышала в кухне.

Так же громко она произнесла, - там всякие мамины материалы к занятиям, мои школьные сочинения, вырезки разные. Я иногда это читаю, мне приятно. Ведь я вспоминаю о маме, о своем детстве, о школе, тех мечтах…

Время – вот ведь удивительное понятие. Лиина измеряла свое время с помощью воспоминаний и каких-то «важных» событий, происшедших с нею в детстве. Эти папки с их содержимым напоминали ей о ее происхождении. И она думала, что они дают ей силы жить сейчас.

А они и давали. Только была эта сила какой-то … неживой. Она не звала ее вперед. Не освобождала. Она вновь и вновь тянула ее назад.

Конечно, нет ничего плохого в том, что мы любим и помним своих родителей. И память о них дает нам некую силу. Но Лиина была давно не ребенком. Ей было около тридцати. А она все еще не могла «выйти» из своего детства, цепляясь за старые мысли. Ее грели ее старые мечты. Она даже не понимала, что она не выросла из них. А о чем мы фантазируем в детстве? Лиина продолжала мечтать. Она словно остановилась. Ее нынешнее время практически не отличалось от времени ее детства.

Когда она вошла в комнату, я предложила ей маленький эксперимент, попросив представить, что ее тело «изменилось» и стало таким, как в детстве. На кухне готовит еду мама, папа ушел в магазин. А Лиина, уже сняв школьную форму и облачившись в домашний халатик, ходит по дому. Я попросила ее запомнить, какие воспоминания к ней придут, какие эмоции она чувствует.

Через некоторое время попросила ее «вернуться» назад, и пройти «тот же путь», только с осознанием себя взрослой.

Когда она, пройдя по дому, возвратилась ко мне, в ее глазах стояли слезы.

- Почему-то не ощущаю себя счастливой, оно все давит на меня.

- А раньше давило?

- Наверное. Только я не осознавала этого.

- Сейчас что произошло?

- Поняла, что мой поезд ушел, а я никуда не уехала. Ни на том, ни на каком другом. Я все еще на станции, но отсюда уже не ходят поезда.

Кухня оказалась веселее. Было видно, что здесь в основном и живет Лиина. Яркие занавески, современные приспособления, новенькие тарелочки, не щербатые, какие ожидала увидеть. «Не все потеряно», - мелькнуло внутри.

Мы пили чай, и моя знакомая делилась со мной планами, как она поедет в Питер.

Мне подумалось: «Питер, это, конечно, хорошо. Любой, представься ему возможность поехать туда, схватится за нее. Чего тут думать? Замечательная идея!».

И вместе с тем я подозревала, что там, в Питере, в квартире этой родственницы – будет ТО ЖЕ САМОЕ. Та же перегруженность старьем, те же пыльные книги, журналы. И, возможно, их там еще больше. Одинокая тетушка, старше Лиины на 15 лет, никогда не была замужем. А жизнь-то нужно было чем-то заполнять. И, скорее всего, она тоже копила вещи, добавляя свое к оставшемуся от нескольких поколений. Глядя на Лиину, которая говорила о поездке не с восторгом человека, который «УВИДИТ ПИТЕР», а с какой-то надеждой, что жизнь ее немножко разнообразится, я думала, - а что, если мои подсказки, которые уже готовы были вырваться наружу, не пойдут ей на пользу?

Надежда

Но на второй чашке вкусного, ароматного чая, я решилась. Как потом думала: «Всему виной этот удивительный крепкий чай!». Ну не может человек, в котором нет потенциала, заваривать ТАКОЙ чай!

Ну вот, вам улыбки, а я чуть не упустила возможность влезть в жизнь другого человека. Я подумала: ну и что, если выскажу свое мнение? Ведь она давно взрослая. И ей самой принимать решения. Просто ее никто никогда не стимулировал к чему-то новому. С потухшим взглядом, который «выбирал» из всего вокруг, лишь всем давно известный портрет мадам Ахматовой с ее резким профилем, тот, где она сидит в полный рост, Лиина плыла по жизни, как по слабому течению.

Интересно,  будет ли ей хорошо в совершенно иной обстановке? С этой мыслью, которая засела внутри меня и вовсе не собиралась оттуда уходить, я спросила: «Лиина, а что в твоих шкафах?»

На мой такой вопрос, она дала странную реакцию: - Каких шкафах? - Ну, тех, что стоят в зале. - Это не мои шкафы. Это – родителей. - А вещи чьи там? - Их. - Но родителей давно нет. Зачем тебе их вещи? - Ну, я же не могу их взять и просто так выбросить. Может, они пригодятся кому-то. - Кому они могут пригодиться? Если веками висят тут. Да там уже истлело все, моль поела. Ты хоть заглядывала туда? - Нет. - А где ТВОИ вещи? - Они в спальне. Вот так! Эта гостиная – не комната. Это музей, экспонаты в котором никто не смотрит! Можно ли удивляться тому, что Лиина так и не вышла замуж? Она даже не в прошлом. Она застряла где-то, между двумя мирами. Точно – на той самой станции. - Но ты же можешь все изменить! Выкинуть весь этот хлам, который никому, точно никому, не нужен! Освободить пространство. Пойми, не заполнится оно никогда, если ты не освободишь его! - А зачем это? Я все равно уеду. - Надолго?

- Не знаю. Как получится.

- Но ты же все равно будешь вспоминать этот СВОЙ дом! И как ты будешь его вспоминать?

- Как место, где жили мои родители. Как МОЙ дом.

- Он не твой сейчас. Он – их. А их души давно не здесь. И смотрят на тебя со своей высоты сейчас, и жалеют, что насобирали столько, не высвободили для тебя пространство при жизни. Ты должна помочь им. Выбрось все! Увидишь, что произойдет невероятное. Тебе потом не захочется уезжать. Потому что твоя жизнь изменится. Освободившись от этого груза, ты сможешь вздохнуть полной грудью. И на твою станцию будут заглядывать поезда, которые ездят по миру, видят его. И живут – они в движении, они в – ЖИЗНИ. Тебе точно понравится то, что будет здесь. Светлые стены, нежные новые занавески, которые колышет ветер, много солнца и жизни. А сейчас это просто склеп.

Она вздохнула, – Ох, это же столько труда вложить надо. Вытаскивать из шкафов, перебирать, выносить. А баки у нас далеко от дома. - Зачем перебирать? Все выкидывай. Оставь только фото. И несколько книг. Все в мешки, или просто кучи на полу. И вызови грузовое такси, грузчики сами все унесут… Когда я уходила, мне показалось, что Лиина улыбается. Хотя и не могу утверждать это точно, Промелькнувший свет на ее лице был таким мимолетным. Я не видела ее больше. Однажды подходила к месту ее «работы», но ее там не было. Кто знает, что случилось с ней дальше? Тот день, когда я искала ее, был дождливым и хмурым. Быть может, она просто не вышла туда из-за непогоды? Или давно уехала в Питер. Бумажку с ее телефоном я давно потеряла. В Интернете не смогла ее найти. Адреса не знаю, хотя по памяти могу найти. Но я все еще не иду к ней. Мне не хочется увидеть, что все там осталось на своих местах. Хотя времени прошло немного. Быть может, ее решение освободить СВОЙ дом все еще зреет… Ведь она прожила всю свою жизнь в доме, который воплощал только ее детство. И то, еще неизвестно, каким оно было в этом захламленном доме. Выйти из детства и разрушить то, что сама себе понастроила, она не могла слишком долго. А я, боясь, разрушить «единственный» на сей момент, ее мир, побоялась быть настойчивей. Хотя по себе и своей «борьбе» со старыми вещами, давно поняла, что – освобождение от ненужного хлама – мистический процесс.

Это нечто вроде магии – можно ОЧЕНЬ БЫСТРО, практически мгновенно – всего за пару дней или недель – ИЗМЕНИТЬ свою жизнь. То, к чему готовился десятилетиями, а потом уже даже потерял надежду, можно изменить за такой короткий срок. Благодаря избавлению от хлама меняется очень много: улучшается здоровье, отношения с людьми начинают строиться по иным, почти волшебным принципам.

Со мной нечто подобное произошло в прошлом году, когда моя мама настояла на том, чтобы сделать ремонт в моей комнате, при этом, изменив цвет стен, занавесок и поменяв мебель. Мне тоже не хотелось делать лишних телодвижений, тем более, что и работа не очень много давала свободного времени. Но я очень сильно благодарна своей маме, что она таки заставила меня это сделать. По мере того, как исчезал беспорядок, и появлялось новое пространство, я ощущала, что в моем доме рождалась какая-то новая сила. Менялась энергетика пространства, которая в корне меняла меня саму.

Курганы из хлама

И пусть на меня не ворчат те, кому показалось, что я несколько утрированно называю старую одежду умерших людей, накопленные ими вырезки из журналов и газет двадцати-тридцатилетней давности хламом. Я понимаю – это был труд их души. Они трепетно все это собирали. Но сейчас, с победным шествием Интернета, можно найти легко и быстро любую информацию, а не тратить десятки часов на поиск какой-то, быть может, устаревшей информации, при этом чихая и кашляя, так как залежалая пыль не лучшее для нашего здоровья.

 

 

Там вот, курганы, возвышенности, плоскогорья из хлама – это уничтожители нашей энергии. Знаете, что было в «моих» курганах в прошлом году?

Масса вещей, которыми я не пользовалась лет десять, а то и двадцать.

Детские пеленки и распашонки моего тридцатилетнего сына.

Разделочные доски – заготовки к раскрашиванию. Росписью досок я занималась двадцать три года назад, во времена всеобщей перестройки и начинающегося индивидуального предпринимательства.

Треснутые вазы, оставшиеся еще от бабушки. Весьма антикварные вещи, но клеенные-переклеенные.

Масса сувениров-подарков, которые не передаривала. Все думала, что такая корова и самой нужна - может, в проекте освободится где полочка, и я их туда поставлю.

Безумное количество практически целой одежды, из которой я выросла в толщину. Держала их в надежде, что когда-нибудь верну себе юношескую талию. В глубине то точно знала, что они никогда не пригодятся. Хотя бы потому, что давно вышли из моды.

Несколько пластиковых пакетов с поздравлениями и старыми письмами. Когда пыталась перебрать их, обратила внимание, что я даже не помню некоторых людей, которые написали мне приятные слова. Штук пять общих тетрадей с всякими хозяйственными советами, вклеенными туда открытками с видами всяких блюд. Помните – выпускали такие наборы открыток: «Узбекская кухня», «Киргизская кухня». Еще тетради с написанными от руки рецептами. Это когда брала поваренные книги в библиотеке и вечерами переписывала их себе в тетради. Эти жаль было выкидывать, так как в том числе были рецепты, доставшиеся от бабушек, соседок, подруг. Штук пятнадцать разнокалиберных горшков для цветов. Несколько стопок, а если поставить их один на один, получится – в два этажа – литературных журналов девяностых годов прошлого века. Большой мешок со старой, почти не использованной косметикой. Пакеты с карандашами, засохшими гуашевыми красками. Эти особо жаль было выкидывать, так как гуашь можно размочить и еще рисовать ею. Три коробки от телевизора, холодильника и компьютера, заполненные поношенной обувью. И это еще далеко не полный перечень. Уже не помню всего.

 

Почему страшно расставаться с хламом

Когда разбирала завалы, я держала в руках очередную «вещицу»,  рассматривала ее и думала: использовать? Избавиться? А рука так и тянулась отложить… В мозгу проносились ситуации, когда эта вещь мне определенно «понадобится»! Собственно, такое уже было, когда я выкидывала старые ключи, скопившиеся в тумбочке в коридоре. Среди этих ключей оказался ключ от подвала. И проявляющийся подсознательный страх своими цепкими лапками сковывал мне руки и не давал положить очередную вещицу в стопу хлама, приготовленного на выброс. Ведь среди и уже отобранных вещей в этой куче были весьма «ценные» - подсвечники, настольные лампы, вполне работающие, только лампочку вкрутить, отрезы материи, из которой можно что-то сшить, бутылки с клеями, еще мягкие, а значит, клей там «работающий». Мое богатое воображение «рисовало» ситуацию, когда моему внуку, например, нужно что-то сделать по домашнему заданию, где что-то нужно склеить. А на дворе уже десять часов, и магазины с канцтоварами давно закрыты.

И я, как ненормальная, сижу и твержу себе: «Я же говорила себе, что именно ЭТО и надо оставить». И такое происходило с каждой вещью!

Дааа, могу себе представить, что должно происходить с Лииной… Мне что, у меня есть семья, сын. А у нее – никого. И она не выкидывает свой хлам – потому что боится будущего. Она говорила, что, мол, эти вещи «могут кому-то пригодиться в будущем». А значит, прогнозировала то, что это будущее будет. И она ошибочно думает, что создает его сама.

Каждому из нас хочется создавать свою жизнь. Мы хотим, чтобы то, чего мы ждем – случилось. Лиина мечтает о семье, потому не выкидывает «семейные» вещи. Забывая при этом, что она хочет НОВУЮ семью.
Но реальность наша такова, что то, чего ждем, что внутри запрограммировали, то ведь и придет. Не потому что у нас такая супер интуиция, а потому, что мы все делаем для того, чтобы все происходило, КАК мы задумали. Лиина боится будущего, быть может, потому, что неосознанно понимает, что не приведешь мужчину в захламленный дом. И получается, что этот ее хлам выступает в роли ее защитника – «защищает» Ее ОТ ЖИЗНИ сейчас.  Зато он – «доказательство» того, что мы в школьные годы чего-то значили. Например, наши истрепанные и пожелтевшие грамоты с дедушкой Лениным, серпом и молотом. Наши сочинения с пятерками по русскому и по литературе. Это же наши символы самоуважения! А как выкинуть праздничные открытки и телеграммы? Ведь там теплые словам – НАМ! А если там еще и доморощенные стихи, где нас сравнивают с весенней фиалкой?

Конечно, я понимаю, что подобный хлам, в виде старых подсвечников, каминной решетки из усадебного дома Лиининого прапрапрадедушки являются хламом для меня, а для нее – может это какие-то сентиментальные «воспоминания». Может, прабабушка рассказывала, как жила в таком доме, где был огромный каминище, который топили дровами. И в Лиининой голове и памяти: «Ах, так жили мои предки!»
Но ведь не обязательно все подряд выкидывать-то. Если вещичка мила и ценна своей памятью, пусть остается. Уверена, что и таких у нее наберется немало.

Пыльные свидетели

А жить-то хочется! Хоть как-нибудь, хоть с дальней родственницей! А ведь насколько счастливей Лиина была бы, если бы распрощалась с этим хламом! Ведь она бы запустила энергетические потоки в собственном теле, и в своей жизни. Среди всего этого старья могут попадаться вещи, которые напоминают нам и о нашей несостоятельности… Мне кажется, даже висящие на стенах у Лиины портреты выдающихся умов нагнетают на нее комплексы: вот, кто-то добился чего-то, а она – нет… И даже все эти мамины книги и журналы говорят о том же – мама была литератором, ее обожали детишки, а у Лиины и этого нет. У меня даже было ощущение, что и стихи Блока она читала как бы вопреки себе. И каждый раз, когда Лиина заходила в гостиную, все эти полки и портреты вытягивали из нее живительную силу.

Потому что эти пыльные «свидетели» только травмируют ее, беспрестанно «напоминая» о неслучившемся браке, несделанном выборе, заставляя чувствовать себя неудачницей и погружают в депрессию.

При одной мысли о том, чтобы с ними расстаться, Лиина ощущает себя «предательницей» по отношению к ушедшим родителям, не подозревая о том, что эти вещи ПРАВЯТ ею. Они являются связующим звеном между ее прошлым и призрачным будущим, исключая ее из настоящего. А главное - они заставляют чувствовать себя так, как будто нечем дышать. Во всяком случае, у меня было именно такое состояние у нее дома. А она, видимо, просто привыкла жить в состоянии отсутствия воздуха, энергии и в непрекращающейся усталости.

Хочу поспорить с теми, кто все-таки «хранит» вещи на «всякий случай. Это выходит ДОРОЖЕ, чем просто купить в нужное время нужную вещь. Потому что, если она вдруг понадобиться, то можно потерять много времени и энергии на поиски в этих курганах.

Хлам-убийца

Да что там. Можно среди них даже потерять саму жизнь. Как-то я читала об одном случае в Америке, когда одна женщина насобирала столько добра, что постоянно терялась среди него в собственном доме. А однажды муж не смог ее найти. И прошло несколько дней, пока ее отыскали. Она была уже мертвой. Говорят, что это «примета» нашего времени – синдром Плюшкина… Многие люди страдают этой болезнью - они собирают хлам. Заглянула я в Инет – от подобных сообщений и фотографий зарябило в глазах. Больно! Вот несколько историй: Первая. О том, как ненужный хлам «похоронил» старушку Страдающая синдромом Плюшкина 83-летняя пенсионерка, ветеран Великой Отечественной войны, погибла при пожаре в своей квартире в Абакане. Ее нашли под грудой мусора, который она натаскала в квартиру. На тушение пожара спасателям понадобилось два часа, хотя открытого огня не было. Вместо него из окон валил густой, едкий дым. Причиной его стал мусор, которым была завалена до потолка вся квартира. Хозяйка в последние годы страдала синдромом Плюшкина. Тело ее обнаружили под одной из куч хлама – она отравилась продуктами горения. После пожара из квартиры вывезли 10 грузовиков с мусором. Вторая история. В Гродно пенсионер уме в собственной квартире. Мужчина собрал у себя дома столько хлама, что откопать его удалось только на третий день. Из двухкомнатной квартиры вывезено 20 грузовиков хлама.

 

Но особенно меня потрясла история братьев Лэнгли и Гомер Коллайер. Хотя все эти ситуации кошмарные.

Итак, история третья. Дворец мусора

Братья были из весьма обеспеченной классической американской семьи, предки которой приехали в новый свет первыми переселенцами. Так вот, в начале прошлого века братья закончили престижный колледж, затем университет. История умалчивает, что случилось в семье. Но два здоровых на тот момент парня вдруг превратились в отшельников. Они купили фешенебельный особняк и… закрыли за собой двери.

Отказались от телефона, горячей воды, отопления, электричества и газа. Еду готовили на примусе. Раз в неделю выходили в магазин за продуктами. Зато каждую ночь отправлялись на «охоту» на свалки. Они тащили в дом все – газеты, старые коляски, велосипеды, стулья, игрушки, ящики, швейные машинки, мебель, музыкальные инструменты… Все жуткое и ветхое.

Так прошло четверть века. Особняк превратился, сами понимаете во что, хотя и представить это трудно. Десятки комнат до потолка заполненные рухлядью. И самодельные ловушки от воров. Исчезало пространство, а вместе с ним энергия для жизни. Старший брат Гомер сначала ослеп, а затем его парализовало. Это жуть: парализованный, слепой и беспомощный старик неподвижно сидел в кресле посреди хлама и вони. Единственной его опорой был младший брат Лэнгли.

Но пришел день, когда брат Гомера исчез… Прошла неделя, потом еще две. Соседи вызвали полицейских, так как в доме вообще прекратилось какое-либо движение. Лезть пришлось через второй этаж, расчищая путь по дому, который можно назвать ужасом.

Комнаты были до потолка завалены хламом, запах, шедший от кучи отбросов, был в сотни раз сильнее аромата любой из городских свалок. Через несколько часов был найден мертвый Гомер. Лэнгли пришлось искать не менее двух недель. Более месяца до этого он попал в собственную ловушку, и его завалило штабелями газет. От его тела остался только скелет. Самовольные жильцы дома крысы поспособствовали этому. Через пятьдесят лет администрация Нью-Йорка разбила на месте снесенного дома, в котором, конечно, никто не захотел жить, парк, названный  именем братьев Коллайер.

Разборка завалов – духовный опыт

Освобождение от хлама может стать настоящим духовным опытом.

Мы настолько привязаны к вещам, что когда все-таки освобождаемся от них, то переживаем это почти как смерть собственного «Я», как расставанием с какой-то своей частицей. Ведь за годы мы словно срастаемся со своими вещами. Чем больше проходит лет, тем больше вещей мы накапливаем. Ведь они дают нам ощущение некоей стабильности, что мы не окажемся в какой-то момент без чего-то очень нужного. Мы многое делаем по жизни, и привыкли окружать себя огромнейшей массой приспособлений.

Но жизнь наша не может длиться вечно. Она практически мимолетна. Мы приходим в эту жизнь без материального «добра». Без него и уходим. Бытует же фраза «Ничего с собой туда не заберешь». Да, «сейчас» мы имеем вещи. Но они не то же самое, чем мы сами.

Давайте ЖИТЬ! А это означает – разобрать свои курганы хлама и избавиться от них. Разбирая, стоит задавать себе вопросы: Как влияет эта вещь на мою энергетику: усиливает, ослабляет, никак? Почему я не избавляюсь от нее? Нужна ли она? Буду ли я испытывать сожаление после ее «утраты»? Что будет «присутствовать» во время разборки? Конечно – воспоминания. От этого никуда не уйдешь. Но если мы на самом деле хотим начать новую жизнь, то стоит довериться себе и наконец-таки, освободиться. Если этого никак не происходит, наверное, мы еще не готовы получать подарки от жизни. Не хотим освободить свою душу, и открыть дорогу новой энергии. Никто никого не заставляет выкидывать сразу все. Можно навредить себе – потому что внутри может образоваться пустота, которую заполнить сразу невозможно. Но пути к полному освобождению существуют. Ведь мы можем заполнять наше внутреннее пространство чем-то гораздо более великолепным, чем старые утюги и заплывшие подсвечники. Пусть эта мысль все время сопровождает нас, пока мы, пусть даже и постепенно начнем очищать свое пространство.

Для того, чтобы процесс не был болезненным, стоит поехать на природу – в те удивительные места, где душа сливается с небом, горами, воздухом, чистейшими реками. Вы едете туда всего лишь с одним рюкзачком, в котором лежит только необходимое: зубная щетка, смена белья. Вы приезжаете в место, потрясающее своей красотой. Вы наедине с этим волшебным миром. Подумайте: нужны ли вам там все те вещи? Вы находитесь практически в том же состоянии, в котором пришли в этот мир – в необычайной чистоте. И вам ведь НИЧЕГО больше не нужно в этот миг. Проведите какое-то время в горах –лучше всего неделю. А потом спокойно поезжайте домой. Вот увидите – и даже те оставшиеся вещи, которые вы еще не выкинули, вызовут в вас отторжение. Потому что они уже не занимают особого места в вашей душе.

А если вы будете ехать в уже чистый от старья дом, то ваша душа будет радоваться тому, что не нужно будет ничего делать, а только наслаждаться продолжением прекрасной сказки, в которой много воздуха и много света. В нашем мире много тайн. И одна из них – тайна нашего существования. Ведь мы – великое чудо. И мы выжили и существуем благодаря мудрости предков, сохранивших людской род, передали нам знания. И наша задача умножать их, а не убивать себя, как это сделали братья Коллайер. А освободившееся пространство в вашем доме теперь уж точно вы будете заполнять постепенно, и только теми вещами, о которых мечтали всегда.

Ничего «лишнего» теперь точно не появится в вашем доме. Потому что вы уже осознали ценность свободы, ценность своих желаний, которые начинают сбываться. Мы начинаем, наконец-то, прислушиваться к себе, пребывая в изумительном, естественном состоянии. Мы вспоминаем, что именно такими всегда и мечтали быть. Только старые вещи не давали этого нам. А мы и не знали, что все дело в них.

Я все-таки верю, что Лиина, побродив по улицам и паркам Питера, вернется домой с твердой уверенностью начать жить. И все у нее сложится замечательно. Ведь не случайно для своего маленького бизнеса она выбрала моющие средства. Эта деталь мне все время не давала покоя. Ведь она могла торговать, например, сувенирами… Интуитивно, она выбрала то, что очищает. Все неслучайно.

Марина БОНДАРЕНКО

 

---

 

---

 

 

---

Если вы еще не подписались на нашу рассылку "Аура волшебства", сделайте это прямо сейчас:

SmartResponder.ru Ваш e-mail: * Ваше имя: *

Дорогие читатели, расскажите о нашем сайте своим друзьям и знакомым! Предложите им подписаться на нашу электронную газету!

 

Рассылку «Аура волшебства» подготовили

Борис Кольченко и Марина Бондаренко

Перейти